Двести Шестьдесят Девятый День Тринадцатого Года

А секрет настоящей радости – в том, чтобы ею делиться.

Наверное, именно поэтому жадных людей ничего не радует – ну, разве что на минуточку придет удовлетворение от самого факта: есть радость, досталась дешево. А потом удовлетворение-то уйдет, а трагические мысли останутся: а не переплатил ли? а не пропустил ли такую же, но подешевле? И самая трагическая, поистине драматическая мысль: а зачем, собственно, она мне была нужна, эта ваша радость?

Каждый раз, когда Липисинка улавливает в воздухе такую мысль, она зябко вздрагивает. Иногда она даже сердится – ух, вот если бы она была волшебницей, она бы запретила жадным людям подходить к радости на... ну, допустим, на пушечный выстрел.

Но она не волшебница, она маленькая девочка-пфеффелька и всё, что она может – это повторять и повторять: секрет радости в том, чтобы ею делиться. Как апельсином, который вон даже специально дольками создан для этого. Разделенная радость объединяет – и объединяется, удваиваясь, утраиваясь, учетверяясь.

Ах, какой чудесный был тот закат, говоришь ты. И начинаешь взахлеб рассказывать о нем, а когда не хватает слов, то попросту всплескиваешь растопыренными пальчиками, ласково бормочешь какую-то невнятную ерунду, а потом только улыбаешься и просишь – ну, кто там есть на седьмом небушке, кого можно попросить? – чтобы все вокруг увидели такой же закат, а то и лучше.

Ух ты, отвечают тебе, и ты по восторженным глазам понимаешь: ага, ага, смогла! Смогла передать свой восторг, заразила кого-то желанием отправиться к черту на кулички. И сама в этот момент второй, третий, пятый раз попала туда, где было так радостно, и окатило тебя теплом чужих словечек, и...

И Липисинка отламывает и отламывает дольки от своей радости, улыбается и протягивает в кулачке-узелке: возьми! Ну, возьми же! Просто так. Посмотри, попробуй на вкус, подержи в ладошке. И ты возьми. И ты. Что? Ну конечно же, и ты тоже. Бери! Мне не жалко.

Да-да, она просто маленькая девочка-пфеффелька, и даже будь она волшебницей - никаких запретов на самом-то деле она бы вводить не стала. Потому что радостью надо, надо делиться – даже если... Да – даже если. И точка.   

Журналисточка Птифур Ле Бонёр,

еженедельный «Пфеффелькин дневничок»

Ту-ту.

Ту-ту...

Вы слышали?

Леденчик и Липисинка в последний, сто тысячный раз поцеловали всех-всех-всех, чинно зашли в вагончик и тут же прилипли носиками к окошку, чтобы посмотреть на перрон и успеть до отправления скорого дизель-электоропоезда послать сто тысяч воздушных поцелуев.

Ту-ту.

Ту-ту...

Успели!

А оркестр котов-мальчиков играл и играл марши и вальсы, а ручки, лапки и узелки махали и махали вслед поезду, а платочки украдкой утирали нарисованные слезки на бязевых щечках.

И было светло и радостно.

Даже Никонелли ди Мамарацци, которой сегодня удалось пробраться на перрон инкогнито, хотя насмешливые языки и судачили потихоньку, что уж больно старательно не смотрел начальник вокзала Бухарест-Синайский на таинственную незнакомку в белых штанах и в маске, увешанную сотней фотоаппаратов...

Добро пожаловать на официальный сайт Имбирвилля:  http://gingervill.blogspot.ru/