Триста Первый День Тринадцатого Года

- Ну? Ты чего замолчала-то? Соусом, что ль, захлебнулась? – громко заволновалась Горбушка Хлеба. Не то, чтобы она отличалась сострадательностью или душевными порывами. Просто... ну как-никак соседство на одной клеенке как-то обязывало, что ли.

- Так закончилась сказка-то, - удивилась Зо... Килька-в-Томате. – И пожалуйста... Я очень тебя прошу - говори тише...

Горбушка хрипло рассмеялась:

- Ты мне, рыбья твоя душа, не путай ни божий дар с яичницей, ни сказки. Про Спящую Принцессу было, а про Спящего Принца, слава тебе господи, нет и не будет. Ты давай не молчи, пока совсем не протухла. Срок годности консервов тебе ни о чем не говорит? А... Ты правда любые желания выполняешь?

Килька развеселилась:

- И черствые души поверили в сказку этой ночью? Ну, насмешила... Нет, исполнение желаний – это теперь не ко мне. Факт наличия томатного сока тебе ни о чем не говорит? Я всего лишь рассказываю. Каждому - только его сказку. Начиная с первой.

- Ну так расскажи...

Горбушка, конечно же, очень хотела попросить свою. Все-таки рыбы – ужасно недогадливые существа. Никому ведь не интересно слушать о других, все слышат только о себе - даже тогда, когда говорят не о них. Но Килька-в-Томате ее не поняла:

- Рассказать, говоришь... Ну, слушай.

В некотором ли царстве, в некотором ли государстве, среди высоких ли гор, или под пронзительно голубым небом, но жило-плыло себе синее море. И жили-были вокруг Люди. Жили просто – встречали розовые восходы, провожали сиреневые закаты, днем работали до седьмого пота, ночью смеялись и плакали. Пот, смех, слезы. Что еще нужно Человекам в жизни для счастья? И стало море соленым-пресоленым от такого соседства, словно вобрало оно в себя всю соль этого мира.

Много ли времени прошло, мало ли – кто ж теперь скажет? Только в один прекрасный день задумались Человеки: почему так? Почему все дается только через соль? Почему надо наотмашь тратить душу и выматывать тело? Почему нельзя подставить жадные ладони – да хоть лучам солнца, хоть колосьям пшеницы – и просто попросить? Так мол и так: дай мне, Боже или там не Боже, малую толику или совсем даже большую от щедрот твоих, но только чтоб за так, чтоб задаром.

В четверг это было. Ну как на грех.

Насмешливый толстяк, сидя в облаках среди манны небесной, с отвращением тыкал вилкой в тарелку. «Эх, о каком совершенстве мира толкуют там эти Человеки! Ну, может, я и недоглядел чего. Вот, говорят, с косточкой авокадо и со страусами промахнулся, с душой опять же перемудрил, с потом и с месячными. Я вон целую вечность не могу добиться, чтобы в небесной канцелярии запомнили, что жареная щука – отрава, а не божественная еда...» И, украдкой оглянувшись, не шныряют ли где эти вездесущие горластые Ангелы, вытряс недоеденную рыбу на землю. «Вот вам, получите. Только уж извините – совсем-совсем задаром не получится. Рыбу эту богомерзкую сначала поймать потребно, а уж потом и требовать с нее по прейскуранту». И, ворча под нос что-то про насущное и шаркая стоптанными шлепками с одним оторвавшимся помпоном, пошел на кухню ставить пустую тарелку в мойку. Аккурат мимо пыльной бархатной портьеры.

Самый маленький Ангелочек, которого старшие вечно таскали за рыжие вихры за какие-нибудь причуды, стоял за ней в углу. Он уже успел забыть, за что его в очередной раз наказали – так интересно было подсматривать. С грязной тарелки на пол упало что-то маленькое и блестящее, и Ангелочек бросился поднимать. Чешуйка. Всего-то – рыбная чешуйка. Солнечный Зайчик, верный дружок, тоже метнулся посмотреть и отразился в кусочке слюды. «Какая золотинка... а что, если...» Мальчишки переглянулись и заливисто засмеялись. Человекам только что подарили хорошую практичную вещь. По щучьему велению, по моему хотению... А вот кто подарит Человекам мечту? Чтоб держать ее, хрупкую, всю в соленых брызгах, на ладонях и не знать, что она, мечта эта, прочтет в твоем сердце. Взмахнет ли хвостом по воде и уйдет в глубокое море, расскажет ли сказку, за которой придется идти самому за это самое море, стаптывая железные сапоги и посохи или и вовсе не приплывет никогда, потому как уж если надобна Человеку щука, то нечего врать себе, щуку он и должен звать.

Хлебная Горбушка и Килька-в-Томате не сговариваясь посмотрели в угол кухни. Там, среди порванных сетей и высыхающих мыльных пузырей, стояло разбитое Корыто. «А вот этого не надо, - проскрипело оно. – Свою-то сказку я знаю и само.»

«Еще одна глупая сказка, - второй раз зевнула Горбушка. – И почему это нашему столу не достались консервы «Щука в масле»?»

Килька-в-Томате,

Сказка третья

Добро пожаловать на официальный сайт Имбирвилля:  http://gingervill.blogspot.ru/