Восемьдесят Пятый День Тринадцатого Года

Восемьдесят Третьего Дня (24 марта), примерно за полчаса до полуночи, в зал аукциона влетел Имбирвилльский Голубь с зеленой ленточкой на правой лапке. «Вот!» - чирикнул Голубь и сбросил на стол рядом с молоточком конверт от леди Даши со слегка пожеванными углами... Ой. У леди-то Даши углы были целые, а вот у конверта – нет. Но это неважно, это мы для исторической достоверности.

А в конверте лежали три фотографии и записка изящным рондо: «Господа аукционисты! Ставлю эти три фотографии от имени штуцерхессы Ёжки. Извините – тороплюсь: иду искать Весну...»

Господа аукционисты переглянулись и открыли рты. Аккурат в этот момент в окно влетели два запыхавшихся Голубя, и мальчики рты немедленно закрыли. Из соображений техники безопасности: почтовая служба, конечно же, не берет на работу всяких там неопознанных птичек, но... мало ли, какие атавизмы и откуда иногда вылезают! Голуби обиженно поджали клювы, демонстративно потребовали расписки в получении пакета и мстительно накатали жалобу за слишком черствые крошки печенья в почтовой подоконной мисочке. В пакете обнаружилось семь фотографий от старого Ангельсона из Чоколэйтловерска и заявление, написанное безупречным гекзаметром на обороте черновика романа в стихах. К сожалению, формат нашего издания не позволяет привести здесь подлинник заявления, кроме того – мы побаиваемся, что старина Гомер умрет от зависти и сожжет «Иллиаду», «Одиссею», а заодно и Карфаген, поэтому мы ограничимся прозаическим переводом распоряжения Ангельсона поставить его семь фотографий в пользу штуцерхессы Ёжки. «Но позвольте...» - начали было аукционисты и поперхнулись.

Дверь в аукционный зал распахнулась, и в помещение виляющей походкой вломились два попугая в клетчатых перьях и с бейсбольными битами. «Надеюсь, мы не профакапили дедлайн?» - осведомился один. «Получите и отфидбэчьте!» - заявил второй и положил стопочку фотографий (шесть штук ровно) от лорда Веша. В сопроводительном письме лорд передавал всем присутствующим привет от Имбирной пфеффельки и просил засчитать присланные им снимки (в количестве шесть штук ровно) к ставке штуцерхессы Ёжки.

Аукционисты зажмурились, досчитали до десяти и открыли глаза. Три стопочки фотографий не испарились, не растворились, не примерещились, словом - никуда не делись. Мало того: стопочек было уже четыре, а Мурзабелла Кастильская, нервически кутаясь в кружевную мантилью и пристукивая кастаньетами, томно промурлыкала, что она только что получила депешу из Гишпании и немедленно выполняет данное ей поручение – передает вот эти шесть фотографий (непередаваемый царственный жест вылизанной до блеска лапки) от лучшего гишпанского модельера сеньоры Сан-Кошкезы в качестве дополнения к любой ставке от имени штуцерхессы Ёжки.

Аукционисты поняли, что они ничего не поняли и попытались понять, как же попонятнее это выразить словами. «Слова! - грустно усмехнулась TS. – Слова...» Кажется, она собиралась сказать что-то еще, но помолчала, махнула рукой, положила девять фотографий к ставке Ёжки, посторонилась в дверях, пропуская маленький кокетливый танк, украшенный кремовыми розочками, и ушла, так ничего и не сказав.  

Аукционисты застонали: к дулу танка был привязан сверточек с девятнадцатью фотографиями. Разумеется, сверточек был перевязан розовыми ленточками, на которых двойным болгарским крестиком было вышито «Принцесска Эухения Сто-Двадцать-Розовых-Кустов-И-Ни-Одного-Флокса» просит принять штуцерхессу Ёжку эту ставку в подарок».

И именно в эту минуту песочные часы в сейфе начальника Имбирвилльского железнодорожного вокзала пробили полночь. Вот так: «Бом! Бом! Бом! Бом! Бом! Бом! Бом! Бом! Бом! Бом! Бом! Бом!» И сонный Матвейка заворочался во сне и тихонько прошептал, что ставки сделаны, что ставок больше нет и что аукцион закончился...

Девочки и мальчики. Жители Имбирвилля и гости нашего маленького города. Мои прекрасные леди, истинные джентльмены и ты, милорд. Аукцион действительно закончился.

Последняя ставка – пятьдесят фотографий различных Жизненных Исправлений. Мы благодарим всех, кто участвовал в нем, кто одарил Имбирвилль своими фотографиями, своим присутствием, своим талантом. Леди Лася Молоканова (и маленькая Моник), леди Даша Никитина (она же Лерожка), садовник Сорнякисс (она же принцесска Лёля), Ангельсон из Чоколэйтловерска, лорд Горошек, принцесска Эухения Сто-Двадцать-Розовых-Кустов-И-Ни-Одного-Флокса, лорд Веш, сеньора Сан-Кошкеза (она же Кошка), TS – ваши имена всегда будут очень-очень дороги в Имбирвилле. Для каждого его участника Матвейка приготовил подарок – маленькую закладочку, нарисованную TS, с бантиком-мартиничкой в фирменных имбирвилльских цветах, белом и рыжим. Через пару дней Почтовые Голуби отдохнут от авральной работы в три смены по доставке ваших поздравлений маленькому Матвейке и отправятся в путь, к вам.

А Карандаш Жизненных Исправлений достается штуцерхессе Ёжке.

Дорогая Ёжка. Мы не знаем, что ты сделаешь с этим Карандашом. Может быть, ты так же, как Мотик, будешь его грызть. А может быть – заточишь и нарисуешь солнышко. Мы знаем только то, что маленькая Кардамонечка попросилась в твои ручки. Говорит, что она поняла, что именно те ручки, которые ей нужны. Будьте счастливы, девочки. Пожалуйста.

Бюллетень Имбирвилльского Аукционного Дома

От леди Даши:

От Ангельсона из Чоколэйтловерска:

 От лорда Веша:

От сеньоры Сан-Кошкезы:

От TS:

От принцесски Эухении Сто-Двадцать-Розовых-Кустов-И-Ни-Одного-Флокса:

  

Добро пожаловать на официальный сайт Имбирвилля:  http://gingervill.blogspot.ru/