Сто Тридцать Второй День Тринадцатого Года

Огонек, пфеффелька в красном жакетике, сидит на винтажной салфеточке и пьет чай с чайной ведьмочкой Бублик. Просто так сидит, без всякого этикета – на попе. Ну, положим, праздник с салютом, фейерверками, танцами и играми в фанты и фантики был вчера, так что и Торжественная Чайная Церемония в Имбирном Зале мэрии была вчера. Да-да, с имбирным чаем с лимоном и мятой по старинному жутко секретному рецепту, хранящемуся в Имбирвилльском Форт-Ноксе. А сегодня - самый обычный счастливый имбирвилльский день, так что чай сегодня подан в любимом стиле Бублика. В стиле Отчаянных Бесцеремонностей. И мы не совершим ничего противозаконного, обнародовав его секрет. В фарфоровый нагретый чайничек кладем три-четыре тонко срезанных ломтика имбиря и толстую скибочку лимона, хорошую жменьку травяного сбора и пару веточек свежей мяты. Заливаем водой белого ключа чайник до середины, насыпаем сахар – ровно столько, чтобы жизнь показалась сладкой и без слова «халва» - и доливаем до верху. Укутываем в льняную салфетку и ждем, ждем пять томительно долгих минуток. А потом...

«Ах!» - говорит Огонек. – «Ах!» Делает глоточек и понимает, что согрелась до самого сердечка. А может быть, она согрелась от ласкового взгляда Бублика? Отчаянные Бесцеремонности – они как минимум на двоих. Одиночество – холодная игрушка.

Вообще-то Огонек сегодня расстроена. Надо же было случиться такому, чтобы в Сто Тридцатый День TS заснула с обнимку с Матвейкой и не услышала звон кампанул у входной двери! А это приходила одна милая леди за ней, за Огоньком. И пфеффелька вздыхает: каждый день разлуки с тем сердечком, с которым уже связано твоё, тяжел. Особенно, если в тебе всего восемнадцать сантиметров...

Журналисточка Птифур Ле Бонёр,

еженедельный «Пфеффелькин дневничок»

Так о чем ты спросил, милорд? Кто их собирает потом, те звездочки, которые все-таки не сорвутся в ладони этой ночью? Олли-Мун и собирает. По одной. Снимает, рассматривает со всех сторон и кладет в карман своего фартука. Что? Может ли случиться такая оплошность, как дырка в кармане? Ну что ты... Прорехи в Мироздании каждый начинает штопать с самого себя. И потом, ты не забудь – ей ведь нужно вернуть звезды Олафу-Звездосчету. По счету, все до единой. Что? Нет, никто не понимает, откуда он каждый день знает их точное количество. Оно ведь каждое утро разное. И я не понимаю, так что не смогу тебе объяснить, милорд, не смогу. Как у них всё сложно-то, говоришь ты? Разве? А нам кажется, что просто. Понимать – не главное, жаль, что ты этого никогда не поймешь.

Видишь ли, любые сокровища - они любят, когда ими кто-то занимается. Звездами занимается Олаф. Олаф у нас из гномов. Н-нет, не гном, а из гномов. Как же тебе объяснить разницу... Ну вот смотри. Он каждый вечер все-все звёзды отдает Олли-Мун. Разумеется, по счету, вздыхая и причитая над каждой. Какой же гном был бы способен расстаться с сокровищами? А Олаф - он знает, что и пришитые к небу, и сорвавшиеся в чьи-то ладони, и даже разбившиеся вдребезги звезды... Да не перебивай же меня! Конечно, бывает. Милорд, чтобы у хорошей сказки был хороший конец, ее кто-то должен написать. Своими пальцами, своим сердцем, своей жизнью, наконец. Не готов? Значит, звезды будут продолжать разбиваться. Но ты дослушай про Олафа. Он знает, что его звезды – они и твои звезды. И мои. И Звездного Мышонка. Обидно ли ему? Мучает ли его жадность? Нет, конечно. Когда он выбирал, что будет его сокровищем, он знал, и какую он выбирает судьбу. Тс-с-с-с... Слышишь? Олаф считает звезды...

Звездная Корова

Путеводитель по Млечному пути

Добро пожаловать на официальный сайт Имбирвилля:  http://gingervill.blogspot.ru/