Триста Шестьдесят Пятый День Тринадцатого Года

Кое-что о смысле жизни, о вере и надежде, о любви и цене

Идти далеко, на горизонте молочные реки и кисельные берега, но земля-то, земля круглая, а горизонт не приближается. Идти далеко, но что-то смутное и неназванное - может быть, мечта? - зовет, и нет сил устоять перед этим зовом.

Зима - осень, лето - весна...  

И, обогнув шар земной, замкнув год, возвращаемся мы к своему началу, к своим истокам, в свою изначальную зиму. Мы стоим у порога, мы вновь стоим у порога и спрашиваем: ангел мой имбирный, дурачок с разбитыми коленками, что же вышло из нашей мечты, что же вышло? Стоило ли ходить к горизонту, если обязательно возвращаешься в свое начало?

Кажется, это вопрос смысла жизни.

Оглядываясь назад, мы видим дорогу, одну только дорогу и ничего, кроме дороги. И мы шли, боже мой, как мы шли... Падая и поднимаясь, смеясь и еще громче смеясь, но ведь это была наша дорога, а ее не выбирают. Её не выбирают, а вот она - о, она придирчиво смотрит в нас и среди нас, и поди, обмани ее. Как же мы шли, ангел мой имбирный! как мы шли... Не все остались на Дороге, не все. Право каждого - оторвать от себя любую часть себя. А мы... мы остались, почему же мы остались?

Может быть, это вопрос любви.

Утраченное время? Какая глупость! В нашем распоряжении была вечность, и мы рвали ее на недели, дни, часы, крошили на минуты и мгновенья, и верили - или воображали - что прочно держим жизнь в руках. Каждый из нас - свеча, зажженная с двух концов. Мы были расточительны, мы не берегли себя - к чему?

А это уже это вопрос веры.

На нас показывали пальцами, а потом крутили ими у висков, но мы честно носили свои колпаки и бумажные короны. Мы что-то говорили, что-то пели, во что-то играли и все время проигрывались. Чего же мы ждали, ангел мой имбирный, ты не помнишь? Мы обманулись, но и из обманутого ожидания можно выгадать... что, что можно выгадать?

Впрочем, это вопрос цены.

Ни одна страсть не прошла мимо нас, ни одна, и ничто человеческое не было нам чуждо. И вот мы стоим у начала Дороги. Зима - осень, лето - весна... 

Во имя чего, ангел мой, дурачок  имбирный, во имя чего?

Вопрос надежды, правда?

Звездная Корова, 

Последняя песня про Маугли

Триста Пятьдесят Шестой День Тринадцатого Года

Солнечный зайчик Лизанька Ягодкина, появившаяся вчера на рассвете на Имбирвилльском подоконнике, ищет себе семью. «Семья – она как родина: должна быть и... – тут Лизанька застеснялась и замолчала. Больше всего ей хотелось сказать «и запятая» - точек ведь никто в Имбирвилле ставить не умеет. Но именно так, про запятую, однажды уже сказал Матвейка, а ведь заниматься пла-ги-а-том нехорошо? Признаться, Лизанька с трудом мысленно проговорила это слово: все-таки для семи сантиметров росту оно чересчур большое, неудобное, а главное – какое-то взрослое. Да-а-а... уж чего-чего, а взрослости на подоконнике боятся даже больше, чем этого самого пла-ги-а-та. «Ну ладно! – решила для себя этот трудный вопрос Лизанька. – Я потом Матвейке разрешу что-нибудь стянуть у меня. Например, кусочек шоколадки!»

И Ягодкина немножко с удовольствием полетала в воздухе: когда самостоятельно находишь выход из трудной жизненной ситуации, становится удивительно легко. У-ди-ви-тель-но. Итак, на чем же она остановилась? Ах! Семья – как родина, должна быть – и запятая. Скажите, может быть, это вы – семья нашей Лизаньки?

Джинджер Мотылек,

сентиментальный корреспондент газеты «Этот нежный Имбирвилль»

Табунок имбирвилльских лошадей был вчера расквартирован по месту назначения, внимательно рассмотрен, изучен, обласкан, обихожен, по самую гривку накормлен сахарком. Источник информации – самый надежнейший: наша пфеффелька Слунечка, которая по случаю передает самые нежные поцелуи для Большой Марты.

Проныркинс, 

специальный корреспондент «Имбирвилльского Вестника»

Добро пожаловать на официальный сайт Имбирвилля:  http://gingervill.blogspot.ru/

Триста Пятьдесят Пятый День Тринадцатого Года

Ах, мои прекрасные леди, мои добрые господа и ты, милорд. Главный имбирвилльский часовщик уплыл куда-то в туманные дали и хрустальные веси, а по каким-таким звездам проложил ему туда путь понечетный адмирал – никто не ведает. А без него песочные часы – да-да, те самые, которые заперты в сейфе у начальника железнодорожного вокзала Бухарест-Синайского – совсем отбились от стрелок и потеряли всякий стыд. Торопятся, спешат. Не остановить, не замедлить. Ни одна имбирвилльская газета не успевает за песчинками. Да и стоит ли оно того – успевать? Пустое...

Вот, скажем, коНяшки, наши лошадки-на-карандаше. Каждый день скачут в свои новые конюшни – поодиночке, четверками, табунчиками. Мы еле-еле успеваем платочками им вслед помахать, а уж про проводить их как подобает – с духовым оркестром, белыми штанами Никонелли ди Мамарацци Пятидесятой, освещением в прессе – и речи быть не может. Да-с, песчинки...

Вот разве что про вчерашний день самую малость скажем – про Карманные Вселенные. Про то, что хоть в одном твоем кармане должна быть, должна вселенная. Та самая, ради которой живешь и за которую всё льзя – драться, кусаться, царапаться. Смутно и непонятно, да? Ну, что ж тут поделаешь – цейтнот-с: песчинки, не остановить, не замедлить. Впрочем... Будь даже впереди вечность – и то, пожалуй что, не суметь объяснить про вселенную в твоем, милорд, кармане.

Скрагги-Фрё,

Амбарная книга учета помола муки в муку

Кармашки с отдельно взятыми Вселенными, которые вчера днем отбыли по новым адресам. КоНяшки, Портос де ля Мурр, Арамис де ля Мурр, леди Винни и Шурочка Лопушок:

фотографиня Никонелли ди Мамарацци Пятидесятая,

Имбирвилльстаграм

Добро пожаловать на официальный сайт Имбирвилля:  http://gingervill.blogspot.ru/

Триста Пятьдесят Четвертый День Тринадцатого Года

Кто там про Винькин нос говорил?

фотографиня Никонелли ди Мамарацци Пятидесятая,

Имбирвилльстаграм

Добро пожаловать на официальный сайт Имбирвилля:  http://gingervill.blogspot.ru/

Триста Пятьдесят Третий День Тринадцатого Года

В путь?

Скоро...

фотографиня Никонелли ди Мамарацци Пятидесятая,

Имбирвилльстаграм

Добро пожаловать на официальный сайт Имбирвилля:  http://gingervill.blogspot.ru/